АКАДЕМИК ПОКРОВСКИЙ: УЧЕНЫЙ И УЧИТЕЛЬ

Президент Российского Общества ангиологов и сосудистых хирургов, академик РАН Анатолий Владимирович Покровский Оригинальные статьи, интервью, дискуссии

Академик Покровский: ученый и учитель

Газета «Южноуральская панорама», 03.04.2014

Пока не дрожит рука

Когда речь заходит об отечественной школе сосудистой хирургии, то и в России, и за рубежом, как правило, произносят имя академика Покровского. Сам Анатолий Владимирович не согласен с этим.

– Это потому, что очень много моих учеников сейчас работает за рубежом. А они действительно прошли школу обучения в институте хирургии имени Вишневского, где я работаю больше полувека. Здесь стажировалось практически все среднее поколение российских сосудистых хирургов.

Однако факты – упрямая вещь. Именно Покровский оставил в свое время кардиохирургию с единственной целью: способствовать созданию в России нового направления – сосудистой хирургии. Крупный ученый, блестящий хирург, эрудит, врач и человек, никогда не поступающийся своими принципами и убеждениями, – академик Покровский непререкаемый авторитет в ученой среде.

Недавно Анатолий Владимирович принял участие в работе III международного научно-практического форума «Ангиология. Интервенционная кардиология», который прошел в Челябинске.

– Я езжу на такие форумы, потому что это форма учебы. И те, кто хочет идти вперед, – всегда их участники. Вот и на форуме в Челябинске было представлено много необходимых докладов об опыте хирургии сосудов в самых разных областях. И это очень ценная информация, «от первых лиц» в науке, самая свежая и прогрессивная, – говорит академик.

Сегодня Анатолий Владимирович – гость нашей газеты.

Сердце или сосуды?

На вопрос: как вас представить, Анатолий Владимирович ответил: «Академик РАН, президент Российского общества ангиологов и сосудистых хирургов, заведующий отделением сосудистой хирургии института хирургии имени А.В. Вишневского». Академик не назвал должность президента Европейского общества сосудистых хирургов.

– Так я же «past» (бывший – Л.С.), – отшутился он. Хотя за всю историю это был первый и единственный российский профессор, занимавший столь высокую общественную должность. Не сказал и то, что является лауреатом Государственных премий СССР и России, Правительства РФ, что он член Американского общества сосудистых хирургов и многом другом.

Академику за восемьдесят, но в Челябинск он прилетел после операции, которую сделал накануне поездки, – он до сих пор в строю.

– Анатолий Владимирович, вы из тех новаторов, которые способствовали разделению понятия сердечно-сосудистая хирургия, считавшегося незыблемым. Вы были кардиохирургом, затем «переквалифицировались» в сосудистого. В связи с чем?

– В свое время произошел огромный толчок в развитии кардиохирургической науки: появились новые, неиспользуемые ранее технологии: искусственное кровообращение, гипотермия и многое другое. Хирургия сердца не замкнулась в себе, дав старт развитию других научных направлений. Так появилась сосудистая хирургия. И если раньше основной причиной сердечно-сосудистых недугов считалось само сердце, то сегодня ясно, насколько важно поражение сосудов, связанных с его работой. Результаты операций на сосудах, которые сегодня делаются в стране, ошеломляют: кривая летальности резко поползла вниз. А исследования ученых уже не вызывают сомнений: нас ожидают открытия на генном и молекулярном уровне. Это будущее сосудистой хирургии.

– Сегодня в связи с роботизацией, использованием супертехники при высокотехнологичных операциях проскальзывает мысль, что скоро ни хирурги, ни скальпель не понадобятся. Все обследует и сделает «умная» техника. На смену скальпелю уже приходят катетер, проводники, стенты, «руки» робота...

– Это так и не так. Конечно, в сосудистой хирургии могут «шить» миллиметровые коронарные сосуды, но, увы, эти технологии применимы не всегда. Если хирург разучится думать, оценивать ситуацию, принимать решения, – рухнет многое. Все больные разные. И то же уникальное «шитье» миллиметровых сосудов при «диабетической стопе» неэффективно. А вот предложенная хирургами технология, позволяющая убирать бляшки в сосудах «диабетической стопы», помогает сегодня избежать ампутаций, продлять на годы жизнь таких пациентов. И это предложение не машины, а хирурга. Так что все подобные разговоры преждевременны. Голову хирурга не заменит компьютерное обследование, новые технологии.

Все начиналось в России

– Анатолий Владимирович, а почему мы покупаем технологии и оборудование за рубежом? Ну, неужели нет своих «мозгов»?

– Есть. Обиднее всего, что все зарубежные и «суперсовременные» технологии родом из России. Я был в семидесятых годах в Америке. И в разговоре с американскими хирургами спросил: знают ли они, что пользуются плодами русских изобретателей? Ведь искусственное сердце, сшивающие аппараты, первая операция аорто-коронарного шунтирования – все это впервые было сделано в России. Просто мы жили во время, когда все новое воспринималось в штыки. У нас был Демихов, к которому приезжал учиться знаменитый американский кардиохирург Барнард. У нас, к сожалению, не было почвы, на которой бы прорастали ростки новых идей. Качественная медицина требует немалых средств, а их не выделяли.

– Поэтому для операции президенту Ельцину пригласили экспертов из США во главе с Майклом Дебейки?

– Пригласили, хотя я, к примеру, делал такие операции за двадцать лет до этого события. И, конечно, этой технологией блестяще владел Ренат Акчурин, сделавший операцию президенту. Но был в этом событии и положительный момент. Именно тогда власть поняла, что кардиохирургия должна быть доступной. Открытие федеральных центров сердечно-сосудистой хирургии было огромным шагом в российской медицине. Но, к сожалению, их мало для страны, где по-прежнему эти заболевания лидируют в списке самых опасных.

– Вы говорите, что побывали в Америке. Положа руку на сердце, там действительно оперируют лучше при их-то возможностях?

– Раньше я на этот вопрос отвечал так: если, как в футболе, выставить друг против друга команды России и Америки, наши однозначно победят в командном первенстве. Операции мы делаем также, как в США, просто меньше. Но в чем плюс, мы умеем в отличие от них делать это в любых условиях.

Приведу простейший пример. Помню, к нам в институт впервые приехали английские хирурги сделать показательную операцию: погибал ребенок. Неожиданно в их аппарате сломалась какая-то деталька. Англичане в ужасе: надо заказывать деталь, на это уйдет недели две. Тогда наш институтский слесарь неожиданно просит показать детальку. Берет ее, едет на завод «Красный Октябрь» к приятелю и утром приносит новую. Потрясению англичан нет границ: она подходит!

Пригодилась дамская кофточка

– Да ведь вы и сами проявляли чудеса изобретательности, когда дело касалось изготовления протезов сосудов.

– Было. Когда мы начали глубоко изучать болезни сосудов, то пришли к выводу: пораженные сосуды не поддаются лечению, спасение только в их замене. Мы испробовали протезы, которые используются в мире. И пришли к выводу – самый эффективный – тканый. Первые я изготовил сам из синтетической пряжи дамской кофточки. Сложил в три слоя, «оплавил», и гибкий протез прекрасно прижился – оперировали тогда на собаках. Целая история, как мы налаживали производство в России, пока не обратились к бывшему премьеру Алексею Николаевичу Косыгину, который и выделил средства на покупку специального ткацкого станка в Великобритании. И появился протез «Север», который я считаю очень качественным и лучшим при некоторых операциях на брюшной аорте до сих пор.

– Анатолий Владимирович, а вы сами где стажировались?

– Нигде. Добрался до всего самостоятельно, благо была доступна специальная литература. И вот что поразительно. Когда я приехал в 1973 году в Америку, где была знаменитая «фабрика сосудистых хирургов» Майкла Дебейки, не открыл для себя ничего нового. Хотя было ощущение космической нереальности: уникальное оборудование, стерильность, великолепные помещения. Всего этого тогда у нас не было. Да и сейчас лишь в немногих клиниках.

– Сегодня операции на сонных артериях, на сердце уже никого не удивляют. Но все равно многие боятся врачей...

– Не удивляйтесь камешку в ваш огород. Имеет значение влияние средств массовой информации, которые очень любят скандалы, пишут о смертях, неудачных операциях, куда чаще, чем об успешных. И неудивительно, что многие боятся обследований – вдруг «что-то найдут», боятся при первых симптомах обратиться к специалисту и упускают время. Ведь как? Пришел больной к врачу с жалобой на сердце. Тот в результате выносит вердикт: нужна операция. Больной идет к другому врачу, тот тоже настаивает на хирургической помощи. К третьему, до тех пор, пока не находит такого, который говорит: не надо тебе никакой операции, я тебя вылечу...

– Пример процветающего шарлатанства?

– Да. Это просто катастрофа сегодня. Аппараты, бады, чудесные лекарства, за которые платятся огромные деньги. Трудно понять легковерных пациентов. Хотя... многие «новые русские» бывают весьма озабочены здоровьем и занимаются профилактическим обследованием.

– Анатолий Владимирович, это нормально, что страна закупает большинство расходных материалов за рубежом, а не организует их производство? Проще купить, чем изобретать велосипед?

– Не согласен. Велосипед изобретать не стоит, но свое производство необходимо. На этой базе всегда можно что-то усовершенствовать, улучшить. А так – формируется позиция потребительского отношения.

И маршал поправился

– Известно, что революционные операции на сонных артериях, предупреждающие ишемический инсульт, разрыв аневризмы и другие, вы делали большинству членов бывшего Политбюро, зарубежным деятелям компартий, многим знаменитостям. У вас была интересная история с академиком Келдышем...

– Была. В советское время, когда заболевали люди такого уровня, их судьбу решало Политбюро. Так было и с Келдышем, президентом Академии наук СССР, которому была предоставлена возможность пролечиться в США. Он летал в Хьюстон, встречался с Дебейки и неожиданно для всех заявил, что будет оперироваться в Советском Союзе. Я не знал, что его сотрудники создали математическую модель расчетов, которая должна была выявить самого результативного сосудистого хирурга. И им оказался я. Еду к Келдышу. Осмотрев Мстислава Всеволодовича, который был в очень тяжелом состоянии, я доложил ситуацию на консилиуме у тогдашнего министра здравоохранения Бориса Васильевича Петровского, который сам был отличным хирургом. Борис Васильевич предложил операцию делать в «Кремлевке» с ее идеальными условиями, но я сказал, что оперировать буду у себя в институте, где есть команда, которая выхаживает больных, в которой я уверен. Все прошло удачно, мы еще долго общались с Мстиславом Всеволодовичем.

Был еще один замечательный пациент – трижды Герой Советского Союза, маршал авиации Покрышкин. Ему поставили неверный диагноз и меня вызвали для консультации, когда счет шел уже на часы. Это был разрыв аневризмы, при котором промедление смерти подобно. В общем, срочно привезли из моего института инструменты. Операция прошла успешно. Маршал поправился. Иногда я оперировал приезжавших в Союз деятелей зарубежных компартий, однажды меня срочно переправляли самолетом в Венгрию, где нужно было сделать сложнейшую операцию одному из государственных деятелей. Для меня все они были просто больными. Я никогда и никому не отказывал, если просили прооперировать именно меня.

– Вас называют кудесником сосудистой хирургии.

– Это журналистские штучки...

– Что вас беспокоит в состоянии медицины сегодня?

– Разрушенная система диспансеризации, которую пытаются восстанавливать по кусочкам. Отсюда – плохая ранняя диагностика, а значит запущенные, хуже поддающиеся лечению болезни. Тревожит слух о том, что федеральные центры передадут регионам, где они обречены на то, чтобы рухнуть.

Исчезновение системы институтов, центров дополнительного образования. Достаточно сказать, что многие наши врачи не умеют слушать сосуды, только сердце. Их этому не учат в вузах, хотя давно существует целая отрасль науки – сосудистая хирургия с ее возможностями. Я совершенно убежден, что оперировать в первую очередь надо сосуды, а в сердце – только пороки.

Плохо и то, что многие руководители, не зная реалий жизни, находятся в плену отчетов и докладов медицинских чиновников. Я считаю, что самым честным и лучшим из министров здравоохранения страны был в свое время Борис Васильевич Петровский, при котором была создана сеть областных больниц, решающих многие проблемы маленьких городов, сел, где и сегодня не хватает врачей.

– Вам за восемьдесят, но вы до сих пор не расстались со скальпелем...

– Наше отделение обслуживает обычных жителей Москвы. Операций много. И пока не дрожит рука, со скальпелем не расстанусь...

Беседовала Лидия Старикова


МНЕНИЕ

Алексей Фокин, президент Евро-Азиатской ассоциации ангиологов и сосудистых хирургов, доктор медицинских наук, профессор, один из ближайших учеников академика Покровского, организатор форума:

– Если бы не Анатолий Владимирович Покровский, в России не было бы сосудистой хирургии. Это не преувеличение. Все начиналось в институтах Бакулева и Вишневского и, конечно, с Анатолия Владимировича, который вникал в каждую деталь развития этой службы. Назовете ли вы сегодня хотя бы одного из корифеев медицины, который бы знал всех заведующих отделениями сосудистой хирургии страны в лицо и по имени? Я много бывал за рубежом, но самой яркой была двухмесячная поездка в Москву к Покровскому в 1988 году. Я был совсем молодым, академик почти небожителем. Но когда однажды я задал ему вопрос, он прочел целую пятнадцатиминутную лекцию, хотя время его было расписано буквально по минутам... У него учились не только профессии, но науке человеческих отношений. И здесь он тоже уникален.

Сегодня Анатолий Владимирович присутствует практически на всех научных мероприятиях, связанных с сосудистой хирургией. А если нет, всегда звучит его имя. Молодых хирургов в наше время обучают уже ученики Покровского. Но линия, начертанная им в науке, продолжает связывать и последующие поколения. Уж слишком она яркая.


Информация предназначена только для специалистов здравоохранения

Я подтверждаю, что являюсь медицинским работником, студентом медицинского образовательного учреждения или представителем компании, работающей в сфере здравоохранения.